Дела домашние и не только

Как вы относитесь к сюжетам книг по альтернативной истории с участием казаков?

Еще не надоели?

В последнее время эта тема активно эксплуатируется многими.

У одних получается лучше, у других — хуже.

Но вот передо мной новинка: книга «Шайтан Иван» Эдуарда Тена.

Начало достаточно традиционное — попадание сознания нашего современника в тело российского юноши первой половины века 19.

Сколько раз пыталась читать произведения Евгения Шалашова, но бросала после прочтения нескольких страниц.

А вот его цикл «Господин следователь» — на удивление зашел, хотя я думала, что его ожидает такая же судьба!

Тем более исторические детективы меня всегда мало интересовали!

Но вот пятитомник Шалашова «Господин следователь» неожиданно понравился.

Хотя читать его я принялась ввиду полного безрыбья! То есть из-за отсутствия чего-то более привлекательного.

Во втором томе цикла «Сотня» автор вновь сел на своего любимого конька и продолжил эксплуатировать популярную в народе казачью тематику.

И если в предыдущих циклах он делал упор больше на схватки, стычки, состязания и рукопашки, то здесь больше внимания уделяет мирной жизни кубанских казаков.

Потому и сюжет получился у него менее динамичный.

В результате вышла смесь из идей предыдущих казачьих циклов.

Не исключаю, что при написании автор вовсю использует модный ныне искусственный интеллект.

Книги про попаданцев нравятся многим, а любителей читать про постапокалипсис намного меньше.

А как вы отнесетесь к циклу, где первая часть — постапокалипсис, а вторая — чистое попаданчество?

Не можете сразу дать ответ?

Тогда я вас предупреждаю: двухтомник Алекса Войтенко «Убежище» как раз похожий случай.

Имейте это в виду, если решите обратить на него внимание.

Вы когда-нибудь обращали внимание, насколько все в нашем мире изменчиво и непредсказуемо?

Нет?

А вот это совершенно зря.

Потому что бывает порой так: вечером заснул в привычной обстановке, а утром раз — и оказываешься в иной реальности.

Как это произошло с нашими современниками, жизнь которых изменилась за одну ночь.

Ведь вместо респектабельной и прагматичной Германии они внезапно проснулись в мире меча и магии.

Чего вы обычно ожидаете от произведений про попаданцев?

Приключений? Интриг?

Динамики сюжета?

А может новых исторических знаний и точек бифуркации?

Или всего этого вместе?

Короче, я открывала новинку с огромным нетерпением, мечтая окунуться в мир приключений эпохи Ивана Грозного.

Со скачками, погонями и само собой, прогрессорством.

Почти все это я нашла, только с одним «НО».

Открыв новую книгу, с первых же страниц раздумываю: читать дальше или не читать.

Таким же, почти гамлетовским вопросом, я мучилась, принявшись за трилогию Сергея Рюмина «Наследник чародея».

Читательский опыт у меня солидный, накопился после нескольких тысяч прочитанных книг.

Но все равно изучение аннотации и обложки не позволяет сделать правильный выбор.

Вы когда-нибудь задумывались, каково это — внезапно оказаться старшиной СМЕРШ в августе 1945 года, перед самым началом войны с Японией?

Нет?

Тогда почитайте книгу Дарьи Дессы «Оленин, машину!»

И вместе с главным героем понаблюдаете за японскими солдатами, которые, кажется, совершенно не в курсе, что скоро начнется война с СССР.

Они неторопливо и спокойно делают свои дела или даже мирно пьют чай, не замечая, что за окном зарождается ураган.

В мире литературы жанр попаданцев давно стал привычным и построенным сплошняком на штампах.

Но Квинтус Номен в своей новой книге «Идальго» предлагает читателю взглянуть на идею попаданчества под несколько иным, менее шаблонным углом зрения.  

Главный герой произведения — обыкновенный попаданец, который не обладает ни особыми навыками, ни опытом.

Но зато теоретически он подкован до предела. Особенно в сравнении с аборигенами.

Хотите ознакомиться с доисторическими временами периода становления славянских племен?

Находит отклик в душе эта тема?

Тогда обратите внимание на новинку от Михаила Ланцова «Хозяин дубравы 1. Желудь».  

Прочитав книгу, вы узнаете, сможет ли выжить наш современник, оказавшись в теле молодого парня из славянского поселения в середине II века нашей эры.

Тем более задача перед ним стоит непростая: создание первого славянского государства.